Настоящий полковник - Страница 40

— Выходи.

— За что меня?

На этот раз удара не последовало. Последовал только окрик.

— Молчать!

Задержанного втолкали в двери КПЗ, протащили по коридору, завели в зарешеченный кабинет, притиснули к стене, обшарили карманы, выбрасывая на стол все, что в них нашлось.

— Фамилия? — грозно спросил один из присутствующих, с капитанскими звездами на погонах милицейского мундира.

— Зубанов.

— Точно, — кивнул он, рассматривая паспорт. — Москвич?

— Бывший москвич.

— Как же тебя занесло в нашу дыру?

— Ветром.

— Хохмишь?

— Отвечаю на вопрос.

— Смотри, доиграешься.

— На каком основании меня задержали?

— На законном.

— Вы не предъявили мне никаких…

— Где ты находился сегодня с одиннадцати до трех?

— Вы.

— Что?

— Не ты, а вы.

— Ну ты падла!

— Вы — падла.

— Падла не может быть вы. Падла может быть только падлой!

И тут же последовал короткий, без замаха, удар в печень.

— Ну так как — ты или вы?

— Все-таки желательно вы! Новый удар.

— Эй, ребята, вы так меня калекой сделаете.

— Обязательно сделаем. Где ты находился сегодня с одиннадцати до трех?

— Где бы я ни находился, это не повод отбивать мне печенку.

Еще один удар.

— Ладно. Уговорили. Я понял, что заблуждался, отказываясь сотрудничать с органами правопорядка. Я готов давать показания.

— Давно бы так.

— Но требую, чтобы допрос вел полковник Сидоренко.

— Кто?!

— Полковник Сидоренко. Лично.

— Откуда ты знаешь фамилию полковника?

— Мы родственники. Я на его первой жене женат… Полковник Сидоренко был хорошим приятелем Зубанова. Потому что получил от Зубанова не менее пятидесяти тысяч долларов за предоставленную им конфиденциальную информацию. За неоднократно предоставленную информацию. Многократно оплаченную.

За такие деньги можно было рассчитывать на более мягкое отношение. На приятельское отношение.

— Я требую пригласить сюда полковника Сидоренко!

Следователи переглянулись.

— Если вы не хотите иметь неприятности по службе. Или вы хотите иметь неприятности по службе?

— Ну если ты соврал!..

Капитан поднял трубку внутреннего телефона и набрал номер.

— Товарищ полковник, это капитан Мешков. Мы тут задержали одного подозреваемого. Он отказывается давать показания и требует встречи с вами. Мы на всякий случай… Фамилия? Зубанов фамилия. Да. Бывший начальник службы безопасности Боровицкого. Что вы говорите? Сейчас будете? Так точно!

Следователь аккуратно положил трубку на рычаги.

— Сказал, что сейчас будет. И приказал отставить допрос.

Следователи загрустили. Вспомнив про примененные ими общепринятые методы ведения следствия.

— Может, он точно — родственник?

— Ну я же говорю — я новый муж его любимой жены.

— Сволочь! — тихо сказал капитан.

— Что? — переспросил Зубанов. — Кто?

— Ну падла… Вы…

Через минуты в кабинет вошел полковник Сидоренко.

— Где он?

— Вон сидит.

— В связи с чем его задержали? — спросил полковник.

— В качестве свидетеля по делу гражданина Боровицкого.

— Свидетеля? Или подозреваемого?

— Теперь — свидетеля.

— Он что-нибудь сказал?

— Ничего. Он сказал, что будет давать показания только вам.

— О чем вы его спрашивали?

— Мы пытались узнать, где он был сегодня с одиннадцати до трех.

— Ладно, понял. Все свободны. На десять минут.

Следователи, бочком обходя начальника, потянулись к двери. И зачем они, прежде чем спросить…

Дверь закрылась.

Полковник подошел к Зубанову. Тот приподнялся навстречу. И даже попытался изобразить на разбитом лице улыбку.

— Я рад, что вы…

— Где ты был сегодня с одиннадцати до трех? — спросил полковник. И резко ткнул Зубанова кулаком в печень.

— Ты что?!

— Не ты, а вы!

— Ты что, Семеныч?!

— Не Семеныч, а гражданин полковник. Гражданин! Полковник! Где ты был сегодня с одиннадцати до трех?

— Тогда — вы!

— Что?

— Не ты, а вы! Гражданин полковник! К подследственному положено обращаться на «вы»! И не положено использовать меры физического воздействия. Особенно полковникам. И особенно к подследственным, с которыми они ранее были знакомы и вступали в финансовые взаимоотношения.

И в связи с чем, если это станет известно вышестоящему начальству, полковникам могут разменять три большие звезды на три маленьких. Или…

— Гнида!

И снова удары. Уже не в печень, уже куда попало. Потому что не с целью установления следствием истины, а просто так, от души.

— Ты что думаешь, если я тебе помогал, тебе все с рук сойдет?! Ты думаешь, на тебя управы не найдется?! Ты думаешь, повязал меня? Падла!

Ответить Зубанов не мог, так как руки его за спиной были стянуты браслетами. Он мог только пытаться уворачиваться от ударов. Но от такого количества ударов увернуться было невозможно.

— На! Гнида! Получай, гнида!

— Постой! Погоди! Давай поговорим! Давай договоримся! — кричал, сплевывая изо рта кровь, Зубанов. — Давай разойдемся миром!

Но полковник не слушал его. Полковник пинал поверженное на пол тело.

— Остановись! Стой! — орал Зубанов. — Стой, говорю!

Напрасно орал.

— Ну тогда сам виноват! Сам напросился! — просипел Зубанов, поняв, что договориться не удастся. Что полковник вошел в раж и не остановится, пока не забьет его до полусмерти. А может, и до смерти. Потому что до смерти — ему прямая выгода.